Чародеи кухни. Куртуазный кулинар.

На коласьоне рядом с Атенаис де Монпасье блистала мадам Николь де Вентадур фаворитка "короля-солнце" Людовика XIV. Воспользовавшись основным правилом коласьона,— знакомиться без соблюдения правил этикета,— мадам де Вентадур обратилась к восемнадцатилетней Атенаис, как более влиятельная и старшая по возрасту.

— Я хорошо знала Поля де Монпасье. Разумеется, еще до вашей свадьбы!..— резво работая веером, сказала Николь. — К сожалению, не удостоилась чести пировать на вашем великолепном бракосочетании—мы с Людовиком в это время путешествовали по Бургундии.

— Я давно мечтаю с вами познакомиться! — не слукавила Атенаис.

Ведь герцогиня де Вентадур без преувеличения признавалась самой загадочной дамой в королевстве. Количество слухов и небылиц, которые ходили об этой женщине, превосходило все допустимые пределы. О ней говорили: "Чтобы успевать со всеми, нужно не спать совсем!"

Выпив несколько бокалов искрящегося шампанского, молодые женщины ощущали себя уже совершенно раскованно.

— Николь,— заметно смущаясь, спросила Атенаис,— неужели хотя бы половина слухов о вас — правда?

— Напрасно вы так думаете! Я очень осторожна, и все, что обо мне известно,— это лишь мизерная часть,— рассмеялась де Вентадур. — И потом, чтобы заработать такую репутацию, надо немало потрудиться.

У Атенаис изумленно округлились глаза.

— Я могу вас посвятить в некоторые подробности, как сделать себе имя в нашем велико… велико…—герцогиня

изящно помедлила, подбирая наиболее хлесткое определение,— великосвинском обществе!

— Мадам, но я только вышла замуж. У меня прекрасная…

Николь не дала девушке договорить:

— Да прекратите! Я же знаю вашего моветона Монпасье. Не хочу вас расстраивать, но одно то, что о нем хорошо отзывается Людовик,— уже говорит о многом. Ведь "солнце" оценивает своих вассалов по единственно верному критерию… — тут мадам де Вентадур перешла на шепот, и несколько слов, сказанных Атенаис на ушко, выпадают из нашего рассказа. — Вам же, чтобы добиться положения, тоже придется играть по этим правилам, иначе вас посчитают либо глупой, либо, что равносильно приговору,— "ледяной". Тогда вы лишитесь возможности быть приглашенной в приличные дома. И на вашей карьере можно будет поставить жирный крест.

— И что же мне теперь делать? — по-детски расставив ручки, с недоумевающим выражением спросила Атенаис.

— Здесь, допустим, нечего! — промурлыкала Николь, лениво оглядев шестнадцать дам во главе с королевой. — Но есть одна замечательная игра. Называется она "Прекрасная пастушка". Я часто играю в нее с Солнышком.

Атенаис поискала глазами упомянутую звезду и, наконец, не найдя, изумленно уставилась на свою новую подругу. Пауза затягивалась.

— Это — "король-солнце", наш Людовик Великий! — чуть раздраженно пояснила Николь.—Его коронованную половину вы имеете честь лицезреть,— и она взглядом указала в сторону королевы.

С кислыми улыбками соперницы обменялись политесами.

— И в чем заключается игра? — заговорщически спросила Атенаис.

— Все просто. Вы наряжаетесь в платье гризетки и отправляетесь туда, где можете вести себя, как на маскараде: интриговать, завлекать, сводить с ума, короче — жить, а не киснуть здесь среди вонючих блохастых бездельников!

В те времена французская знать не имела благородной привычки мыться, этот ритуал заменяло ежедневное обтирание парфюмом. Зато прически, взбитые пышными локонами, поражали воображение чужестранцев. Титулованные особы обоего пола поутру наносили на немытые физиономии буквально килограммы белил, румян, пудры, подводили глаза, сурьмили брови, густо намалевывали тушью ресницы, красили губы в такие цвета, которые сегодня выбирают только, может быть, панки. В моде была чувствительность: мужчины и женщины по любому поводу пускали слезу, падали в обморок, картинно хватались рукой за сердце, за голову, заламывали руки и бились в приступах нервной лихорадки… После чего беднягам приходилось мчаться в туалетную комнату, дабы освежить грим.

— А как же ваш муж? да и Людовик? — с трудом "переваривая" в наивной девичьей головке услышанное, после длинной паузы спросила Атенаис.

— Что касается мужа, то он был безумно счастлив, когда получил через меня покровительство Людовика. А что до Солнышка, так он же мне это и предложил!

Атенаис слушала, раскрыв рот.

— Дорогая, Людовик пресыщен настолько, что даже для простенькой попытки ему необходима особенная романтическая обстановка: дама должна играть в "плохую девочку" и каяться в своих многочисленных любовных приключениях, вот тогда добрый дядя-король сначала ее чуть-чуть пожурит, а потом, может, и приласкает… Увы! Французский двор не настолько богат нормальными мужчинами. Поначалу я выдумывала себе грешки, но "опытный судья" легко меня раскусывал…

— Но как же это возможно?

— Ну, я, к примеру, рассказываю ему о страстной встрече с герцогом де Реганом накануне. А он мне в ответ — о нескольких дамах, которые за последнюю неделю не смогли добиться от бедняги Регана даже сочувствия!.. И небрежно взмахивает царственной ладонью… Приходится снова с реверансом удаляться. Но ведь понятно, что Людовику холодно почивать одному. На выходе уже встречаю соперницу. Даже вы можете себе представить, что значит лишиться покровительства Солнышка!.. Словом, когда я окончательно наскучила ему рассказами о подданных, которые попросту закончились и стали повторяться, великодушный король предложил мне "выйти в народ"!..

— Ммммм?! — вырвалось у Атенаис.

— И я вам, милочка, скажу откровенно: ухаживания здорового простолюдина не идут ни в какое сравнение с невнятными приставаниями великосветского недоразумения! Давайте только попробуем тридцать восьмое антреме, рецепт которого я выпросила у одного юного повара из предместий… Кстати, хочешь познакомлю?—герцогиня досадливо поморщилась. — Впрочем, вряд ли он поклонник женщин!..

— Он смертельно болен, да? — согласно этикету Атенаис уже приготовилась капнуть пару дежурных слезинок.

— Хуже! — фыркнула Вентадур.—Лунный мальчик! По-видимому, он предпочитает мужчин: ни на одну из моих подруг не обратил внимания. Вот мы его и прозвали де Люн. А что? Ему идет. Красив, бестия! — она вожделеюще облизнула пухлые губки. — А поскольку повар он действительно от Бога, я стараюсь распространить это яство — настолько оно восхитительно! Кажется, у здешнего повара оно получается не хуже… Потом я сошлюсь на мигрень, и мы тихо удалимся в чудный мир любовных приключений?!

ФОРТУНА УЛЫБАЕТСЯ

На кухне придорожной таверны сидел хозяин—очень симпатичный юноша по имени Пьер с уже приклеившимся красивым прозвищем де Люн и подсказывал молодому повару, как правильно готовить рагу в бутылке. Вдруг из залы послышался низкий мужской ропот. Здесь были все междометия, встречающиеся в разговорном французском.

— Что там происходит, Жан? — спросил Пьер, которому не было видно залу из глубины кухни. — Опять явилась эта Дениза? Не знаю, что она за штучка, но играть в гризетку у нее явно не получается! Судя по распущенности, она вообще из высшего света.

— Пьер! — изумленно воскликнул Жан. — Да она не одна!

После короткого выглядывания в залу Пьер вернулся к повару и вкрадчиво шепнул на ухо: "Жан, ты свободен!"

И внезапно начал быстро творить яство, которого Жан не смог бы даже правильно определить, поскольку это была кулинарная находка самого Пьера. Никогда до этого Жан не видел хозяина в состоянии такого радостного возбуждения…

К Денизе тут же подсел средних лет мужчина, чье с ней давнишнее и близкое знакомство не вызывало сомнений даже с первого взгляда, и, судя по реакции дамы, он ей еще не наскучил. Атенаис достаточно комично пыталась подражать разбитному поведению подруги, но скоро свойственное всем женщинам актерское дарование дало себя знать,— и через несколько мгновений перед Атенаис вовсю распушали жидкие павлиньи перья несколько разночинных особей… Оценив успехи подруги коротким пожеланием удачи,

Дениза в обнимку со своим кавалером удалилась в номера. Атенаис же проклинала все на свете: глядя на троих достаточно подвыпивших поношенных простолюдинов, она не могла отыскать в своей романтической головке никаких ощущений, кроме брезгливости. Состроив скучающе-надменную гримаску, она отвернулась от ухажеров, но тотчас же невольной очаровательно-застенчивой улыбкой приветствовала ловко подсевшего к ее столику симпатичного юношу, который поставил перед ней изящно оформленный десерт.

— Колетт, что произошло? Ты исчезла на целый год! — проникновенно затараторил юноша. — Я не могу найти себе места! Хотя бы объясни, за что ты так разгневалась на несчастного Пьера?!

Растерянная Атенаис немного успокоилась, услыхав хотя бы имя своего мнимого брошенного любовника.

— Я… я… — невнятно пыталась оправдываться она и, наконец, решила взять паузу отведыванием десерта. —

О-о-о! — тотчас вырвалось у Атенаис.— Да это восхитительно! Теперь вспоминаю — это же наше блюдо! Поверь мне, Пьер, ты стал готовить его куда вкуснее,— Атенаис почувствовала, что уже овладевает ситуацией, и весело и лихо расправлялась с десертом.

Трое претендентов ретировались к стойке и, заливая глотки дешевым пойлом, сообщали друг другу вечную истину, что все бабы — стервы. А на Атенаис смотрели влюбленные глаза юноши, который успел уже простить ей вынужденную разлуку. Когда Атенаис прикончила десерт и вновь стала рассыпаться в похвалах его кулинарному мастерству, со словами "Я хочу вспомнить все!" Пьер нежно, но уверенно взял даму под руку и повел в отдельную комнату… Не будем нагружать рассказ интимными подробностями. Остановимся лишь на том, что молоденькой девушке никогда до этого не было так хорошо. Теперь ей казалось, что они действительно встречались много раз, — именно поэтому Пьер столь точно и уверенно исполнял то, о чем Атенаис мечтала, что он знал те сокровенные места, о которых не догадывалась даже она сама…

ПРОБУЖДЕНИЕ ЧУВСТВ

Проснувшись утром, Атенаис чувствовала себя ужасно. Она корила себя за невольный обман: пригласить в номера кого-нибудь любого было бы честнее, чем играть на чувствах влюбленного юноши, которого просто ослепила ее схожесть с некоей Колетт. Атенаис винила себя, называла "жестокой" и "бездушной". Тихонько высвободившись из его объятий, она быстро оделась и хотела уже незаметно выскользнуть, когда голос Пьера буквально пригвоздил ее к порогу:

— Колетт! Я чувствую, что ты снова уходишь. Не попрощавшись и без объяснений!

Атенаис собралась снова выдумывать какие-нибудь нелепые небылицы, но вдруг неожиданно для себя решительно выпалила:

— Я — не Колетт! И никогда не знала девушки с таким именем! Меня зовут Атенаис. Я не хотела причинить тебе боль! Все произошло само собой…

Слова Пьера вновь заставили ее остановиться на пороге в глубочайшем изумлении:

— Но у меня тоже никогда не было девушки по имени Колетт!

Некоторое время он наблюдал смену выражений на лице Атенаис, выдающих игру чувств,— от безграничного удивления до негодования, потом решительно, но мягко стал объяснять:

— Я просто делал все то, о чем ты так долго мечтала. Только даже себе не признавалась в этом! Разве нет?

Жаркой волной стыд ударил в голову юной девушки, и она стремглав выбежала из комнаты, услышав вдогонку исполненное нежности:

— Знаешь, имя Атенаис тебе идет гораздо больше!..

Со спокойной улыбкой победителя смотрел ей вслед Пьер: теперь он был абсолютно уверен, что Атенаис вернется…

СЛАДКОЕ БЕССМЕРТИЕ

Куртуазным рассказом Атенаис блестяще воспользовалась опытная де Вентадур. Благодаря разукрашенной под себя истории приключения ученицы, герцогине удалось раскрутить Солнышко на еще более разукрашенное изумрудное колье. Однако никто бы не смог упрекнуть легкомысленную Денизу в неблагодарности: ведь именно она чуть погодя устроила Пьера в ученики к самому великому Вателю, с которым, кстати, она и встречалась в известной таверне. Проработав год, Пьер де Люн получил блестящие рекомендации от дома Конде и, не без помощи той же де Вентадур, устроился стольником к герцогу де Регану. Впоследствии способный юноша станет одним из самых знаменитых кулинаров Франции. Его книга—"Королевский мещанский повар, обучающий обустраивать любого рода трапезы и наилучшей методе приготовления наимоднейших и изысканнейших рагу. Сочинение весьма полезное для семьи и чрезвычайно необходимое всем дворецким и стольникам"—стала второй кулинарной книгой в истории Франции после труда "Французский повар, обучающий, как хорошо состряпать и приправить все виды жирного и постного мяса, овощи, выпечку и другие блюда, кои подаются на столы великих, равно и обычных людей", вышедшего из-под пера великого Лаваренна. Кстати, сочинение Пьера де Люна заставило современников признать кулинарные приемы Лаваренна варварскими. Из всего разнообразия блюд, представленных в книге, можно выделить такие: суп а-ла-рен (из угрей с тертым миндалем и шампиньонами), телячья печень под маринадом, угорь в коричневом соусе, филе лосося в нежном соусе… Только способов приготовления яиц было представлено 56! Следующая книга по кулинарии, авторства Массимильяно, вышедшая в 1691 году, будет вдохновляться, а порой и прямо заимствовать рецепты у де Люна…

Что же касается до отношений де Люна с Атенаис, то вам, конечно же, понятно, по какой причине был выбран именно герцог де Роган. Просто его замок оказался расположен ближе всех к родовому гнезду де Монпасье. С этих пор Атенаис ни разу не приходило в голову сыграть в "Прекрасную пастушку". Пьер де Люн сумел даже по-особенному, лучше многих прославленных поэтов, увековечить имя своей возлюбленной,— создав карамельки монпасье, пользующиеся вполне заслуженной популярностью и сегодня. К несчастью, через некоторое время Атенаис не избежала пагубного влияния "великосвинского" общества, почему ей впоследствии и пришлось принимать своеобразную благосклонность "короля-солнца". А вот герцогине де Вентадур повезло меньше. После загадочного самоубийства Вателя, который, как известно, три раза упал на собственную шпагу, с подачи Людовика XIV красотка была заключена в своем замке с безжалостным для нее приговором: "Быть верной женой до скончания дней!"…

Шли годы, и нежная привязанность к ветреной Атенаис сменялась в сердце Пьера тоской, скукой, наконец, откровенным раздражением, — ведь Монпасье держала его, что называется, "на коротком поводке" и не упускала случая напомнить, кому он обязан своим нынешним высоким положением и всеми кухонными успехами. Помимо "обязательной программы" с королем она позволяла себе не только мелкие интрижки, но и достаточно серьезные увлечения — порой недели по три!.. А вот несчастный де Люн не имел права не только подумать о семье, но даже возмутиться или хотя бы на миг заставить ее ревновать: Атенаис приставила к нему соглядатаев, которые без устали шпионили за Пьером и докладывали ей о каждом его шаге. Пьер ощущал себя узником давно остывшего чувства, а столь блистательно легкую победу над великосветской дамой теперь осознавал величайшей ошибкой своей жизни. Из-за вынужденной холодности по отношению к женщинам слава "лунного мальчика" закрепилась за ним. В результате Пьер де Люн смог создать семью, будучи уже немолодым человеком, и лишь благодаря тому, что Атенаис заболела тяжелой лихорадкой с возвращающимися приступами и вынуждена была оставить его в покое. Пьер женился на немолодой вдове с двумя детьми, которые впоследствии помогали ему на кухне, но сколько-нибудь значительных успехов не добились. Старший из приемных сыновей унаследовал романтичную таверну в предместье…

Кухмистерское искусство Пьера де Люна тем более интересно в наши дни, что среди его рецептов есть подлинные жемчужины вкуса, к тому же простые в приготовлении, так называемые "блюда на каждый день". Попробуйте замечательный молочный суп из тыквы, и вы проникнетесь огромным уважением к маэстро де Люну!..