История холодильника

Александр Македонский пытался поддерживать боеспособность солдат запасами холодной воды. Нерон не останавливался ни перед какими затратами, чтобы потчевать своих гостей холодными винами и яствами. В дело шли лед и снег, заготовку которых вели в основном в горах, а то и на замерзавших водоемах.

Еще галерные рабы нашли способ сохранять студеной ключевую воду, добавляя в нее селитру,— это помогало им выжить. Знали древние и другой способ: сосуды с водой опускали в морскую воду. Греки использовали пузатые кувшины — псикетры. Египтяне применяли керамические цистерны: рабы, обмахивая их опахалами, усиливали испарение влаги через пористые стенки, добиваясь охлаждения жидкостей. Правда, под властью варваров о многих открытиях древности надолго забыли.

Итальянские отморозки

Лишь в XIII веке из книги Марко Поло, вернувшегося после многолетнего пребывания в Китае, Южная Европа узнала о том, какую пользу в хозяйстве могут принести лед и снег. В меню состоятельных граждан Венеции, Флоренции, Рима появились замороженные фрукты.

К середине XVI века быстрые разумом итальянцы, поднаторевшие в алхимии, научились сильно охлаждать и даже замораживать продукты, добавляя в лед соль, поташ и другие химикалии.

Тут нам придется вспомнить Екатерину Медичи, известную кровавой расправой с гугенотами в Варфоломеевскую ночь. Став супругой французского короля Генриха II, она привезла в Париж из родной Флоренции большую свиту соотечественников; среди них был искуснейший повар и кондитер по прозвищу Бонталенти (буквально: "Одаренный"). Он баловал короля и королеву первыми при французском дворе замороженными фруктами, десертами из молока и ванили, приготовленными по секретному флорентийскому рецепту. Не исключено, что при помощи этих замороженных деликатесов злодейка и покорила сердце Генриха II.

А другой хитрый итальянец, Франсиско Прокопио, завел в Париже кафе, где продавал ледяные шербеты. Их популярность привела к тому, что число поставщиков льда в столице быстро перевалило за две с половиной сотни.

Мороженое было любимым лакомством и Людовика XIV, который вообще всегда был не прочь закусить.

В XVIII—XIX веках в зажиточных домах уже были холодильники. Не спешите удивляться: в качестве таковых применялись фарфоровые и фаянсовые лохани для охлаждения вина. В них укладывали бутылки с вином, насыпали колотый лед и подавали к столу. Другое название этого предмета — "бутылочная передача"; слуги переносили, передавали ее с одного конца стола к другому, дабы не утруждать собравшихся за трапезой господ.

На Руси исстари при домах и больших поварнях устраивали ледники в виде врытого в землю сруба, который набивали льдом или снегом, сверху укрывая толстым настилом, землей и дерном.

Градус маловат

Двести лет назад Томас Мур, инженер из захудалого сельского штата Мэриленд, своими руками построил прототип кухонного ледника. Хотя преследовал совсем другую цель.

Свой скромный бизнес Томас Мур делал на поставке сливочного масла в Вашингтон. Специального транспорта для этого не было, а доставлять масло в столицу надо было свежим. Тогда упрямый Томас соорудил для масла емкость из тонких листов стали, обернул ее кроличьими шкурками и поместил в бадью из кедровой клепки. Лед он насыпал сверху. И дал своему детищу имя "рефрижератор". Не забыв оформить заявку в патентном ведомстве.

Во второй половине XIX века миллионы семей по всему миру, но в основном в Америке, Европе и Австралии обзавелись домашними ледниками, имевшими вид кухонных шкафов. Теплоизоляцией служил уже не мех кроликов, а пробка и опилки.

Как правило, это был нарядный шкаф, фанерованный красным деревом, с резьбой и инкрустацией и даже с зеркалом — по мебельной моде того времени.

Над камерой для продуктов или под ней был отсек для льда. Талую воду через кран спускали в поддон.

Но вот беда: температура таяния льда ноль градусов. Для хранения большинства продуктов, особенно скоропортящихся, этого маловато. Пользуясь древним рецептом, ко льду добавляли соль.

Но даром ничего не дается, пришлось считаться со значительным увеличением расхода льда. Его и так приходилось заправлять в домашние ледники по нескольку раз в неделю. Льда катастрофически не хватало.

Лед и пламень

В разработке холодильных систем еще в середине XIX века удачливее многих поначалу оказался француз Фернан Каре: он придумал остроумный способ получения искусственного холода за счет абсорбции аммиака. Не вдаваясь в технические подробности, скажем только, что это был замечательный способ, который, тем не менее, забыли лет на сорок.

И вот в начале прошлого века в Москве, на Мясницкой, появилась фирма некоего негоцианта Павла Вортмана. Москвичам коммерсант предлагал внушительных размеров агрегат под интригующим названием "Эскимо", в котором материализовался принцип Фернана Каре.

"Простой уход, специальных знаний не требуется",— уверяла реклама Вортмана.

"Эскимо" был бесшумным и универсальным. Топливом для него с одинаковым успехом служили дрова, уголь, спирт, керосин (электрических агрегатов еще не было). За один цикл работы "Эскимо" намораживал 12 кг льда.

Разумеется, такую ледоделательную машину могли себе позволить лишь состоятельные господа (или предприниматели, применявшие лед, например, в торговле мороженым, кондитерскими товарами, мясом, рыбой, пивом и проч.).

Но главную роль в судьбе домашнего и промышленного холода сыграл немецкий аристократ Карл фон Линде.

В историю техники его имя вписано прежде всего благодаря изобретению промышленного способа сжижения газов. По ходу дела он уже в 1876 году, 35 лет отроду, создал холодильную машину с компрессором, работавшим на аммиаке; она-то и пригодилась для производства льда в невиданных ранее масштабах.

Холодильными машинами Линде обзавелись мясные бойни, пищевые фабрики; ими оснастили вагоны, речные и морские суда, в том числе те, что из Австралии в Европу перевозили многие тысячи тонн баранины.

Холодный рассол (или аммиак) циркулировал по разветвленной системе труб, охлаждая помещения, загруженные товарами. Появились большие торговые и промышленные холодильные склады.

Со временем машина Линде (конечно, в миниатюрном исполнении) стала сердцем домашнего холодильника.

Тут, как нельзя кстати, вовсю развернулась электрификация быта. Первым в 1893 году оснастил компрессионный холодильник электроприводом американец Элайя Томсон.

Но новорожденный был еще очень далек от совершенства. Агрегат имел приводные ремни и производил много шума; из-за утечек газа — тогда это были небезопасные аммиак или сернистый ангидрид — в помещении стоял неприятный запах. Громоздкие шкафы старались упрятать в подвалы или цокольные нежилые этажи, чтобы не слышать, не видеть и не обонять этих монстров.

На этот раз спасение пришло из Европы. Отцом современных холодильников суждено было стать скромному датскому инженеру Стинструпу.

В 1926 году он спрятал компрессор и его электродвигатель под герметичный колпак, чем сразу убил трех зайцев: сделал домашний холодильник бесшумным, безвредным и долговечным. Патент на герметичный агрегат поспешила приобрести богатенькая General Electric.

Теперь пришло время избавиться от аммиака и сернистого ангидрида, то есть подыскать другой носитель холода. Тогда вспомнили, что бельгиец Сварт открыл и изучил новый газ фреон, который в жидком состоянии кипит при — 32,8 градуса Цельсия, химически пассивен и будто бы совсем не ядовит.

Холодок бежит за ворот

Отечественные холодильники обязаны своим появлением Анастасу Микояну, который с 1926 года по воле партии был наркомом торговли, заведовал снабжением страны и пищевой промышленностью.

Среди прочих грандиозных проектов нарком задумал дать советскому народу домашний холодильник и хоть немного сократить разрыв в уровне бытового комфорта между "нами" и "ними".

Поддержанный Сталиным, он наладил производство холодильников.

Сначала это был ледник особого рода. Решение созрело, когда в 1933 году только что построенный завод Мосхимтреста в Филях выдал первые блоки сухого льда из твердой углекислоты (температура — 78,5 градуса Цельсия. Куда там обычному льду!).

Тому же заводу и поручили выпускать бытовые холодильники, заправлявшиеся сухим льдом; размера они были разного — от небольшой тумбочки до вместительного шкафа-кладовой.

"Квартирный холодильник" на 15 кг продуктов стоил 200 рублей и явно был рассчитан на обитателей тогдашних коммуналок, на коллективное пользование.

Но хрустальной мечтой Микояна был компрессионный холодильник вроде американского. Им стал ХТЗ-120 (с камерой емкостью 120 литров) Харьковского тракторного завода. Но до серийного производства дело не дошло: помешала война.

Первая после войны партия отечественных компрессионных холодильников вышла из цехов автомобильного завода ЗИС (ныне ЗИЛ) в начале 50-х. Сделаны они были по автомобильной технологии и, несмотря на примитивный дизайн, отличались высоким качеством. Металлический, а не пластмассовый корпус, камеры из нержавейки, чуть ли не вечный холодильный агрегат, безотказная автоматика.

Многие из них до сих пор хранят продукты, а заодно, как ни парадоксально, тепло и уют.